06.12.2015 в 04:46
Пишет не хочется думать:И последний пост о русском бунте будет про Новочеркасское восстание.
+++
1 июня
Фотография из музея, посвященного событиям 1962 года (с)
В 11:30 толпа переместилась на площадь перед заводоуправлением, продолжая обсуждать новые цены и зарплаты. Внутри тосковал заводской партком, секретари горкома КПСС и сотрудники УКГБ - менты уже знали о забастовке, но не торопились вынимать их из кичи.
В 100 метрах от заводоуправления находится железная дорога. Коллективное бессознательное решило перекрыть пути и остановить первый попавшийся поезд (им оказался ПП Саратов-Ростов), для этого начали сооружать баррикады из штакетника. Здесь появилось еще два локальных лидера - комсомолка Полунина и слесарь Захаров, оба юные и горячие. Захарову суд потом впаял срок за то, что он якобы забрался на паровоз и подавал гудки. Кто делал это на самом деле - ну теперь уж хуй знает.
На гудки стал потихоньку стягиваться любопытный народ, и в итоге перед заводом оказалось около 4000 человек. Паровоз превратился в импровизированную сцену для выступлений. Особенно отличились двое - газорезчик Уханов и стропальщик Фетисов, которые толкали пламенные речи, будучи абсолютно в говно.
Поезд стоял примерно до 16:00, потом ушел задним ходом на предыдущую станцию. А в этом время на заводе собралось уже чуть ли не всё областное начальство. Мнения бастующих разделились - одни предлагали громить заводоуправление, вторые предлагали бастовать культурно и без хулиганства. В итоге, одни остались требовать выхода начальства к нороду, а вторые пошли на штурм.
В 16:30, руководство, напуганное раздухарившейся толпой, крушащей мебель и срывающей портреты Хрущева, выставило на балкон громкоговорители и нескольких видных партийных фигур. Однако, первый секретарь обкома Басов не придумал ничего умнее, чем пересказать обращение ЦК КПСС, поэтому в ораторов полетели камни и бутылки. В это время среди толпы бегали предки нынешних эшников и фотографировали "зачинщиков". Одного из них отпиздили и едва не линчевали на месте.
В 18-19 часов милиция таки впервые за день озаботилась наведением порядка, но потерпела позорное поражение. Отряд из 200 человек был обращен в бегство, +еще трое акабов отпизжены.
Параллельно с этим шёл митинг у пешеходного перехода под железной дорогой. Там у протеста продолжала спонтанно вырабатываться идеология и программа действий. Выступавшие предлагали не расходиться до утра, не работать ("кто будет работать - тот фашист", например), высылать делегации на другие заводы. Здесь появился новый лидер, токарь Сергей Сотников. Очень положительный персонаж - молодой (25 лет), партийный, женатый, без судимостей. Однако, главная новость дня и его озадачила до нельзя - а на что жить, на что кормить двух дочек? Сотников с горя нахуярился и отправился на завод.
Однако, Сотников не только произносил речи в пьяном угаре, он ведь действительно отправился с товарищами на газораспределительную станцию и заставил оператора отключить подачу газа на промышленные предприятия. Потом они отправились на электродный завод и требовали, чтобы тамошние рабочие тоже забастовали, однако машинист насосно-аккумуляторной станции Вьюнено пригрозил им, что взорвёт всех к ебени матери, если они не угомонятся. За устроенный дебош Сотникова позже приговорили к расстрелу.
А на НЭВЗ около 20:00 появились 5 автомашин с зольдатенами и 3 БТРа. Рабочие уж было подумали, что это их замирять приехали, но нет - на самом деле, пока часть военных отвлекала протестующих на себя, другая часть выводила с завода "начальников". Но коллективное бессознательное всё равно решило, что они победили вояк, поэтому настроение у всех было приподнятое и боевое. Зольдатенов посылали на завод еще несколько раз, и бунтующие даже перевернули одну автомашину.
А митинг всё продолжался - выступающие проговаривали программу дальнейших действий, рабочие жгли портреты Хрущева, в общем, забытый запах свободы приятно щекотал ссохшийся рудимент человеческого достоинства советского человека.
Ночь на 2 июня стала "звездным часом" для тракториста Григория Каткова, который выскочил из дома в одних трусах и попытался остановить танки, которые прибыли для разгона стачки. Впрочем, сам Катков говорит, что танки остановила толпа, а не его одинокая фигура в неглиже.
От вида танчиков с дулами, направленными в сторону честного народа, молодняк основательно прихуел. Власть впервые на его веку вела себя, как фашист и оккупант - задирала цены до стратосферы, делая жизнь невыносимой, и вводила войска в ответ на справедливое возмущение. Такой поворот для промытых советской пропагандой мозгов был реально болезненным. Это какие-то неправильные коммунисты, и липовый мёд у них какой-то не такой, поэтому Хрущева нахуй, давайте кого-нибудь другого. В царстве двоемыслия протест мог быть только таким - одновременно просоветским и антисоветским.
2 июня
За ночь в город нагнали достаточно войск, чтобы неприятно удивить рабочих, которым вообще не перло трудиться под дулом автомата. Поэтому забастовка продолжалась, а офицерам в ответ на требования возобновить работу отвечали «Работайте сами, раз оккупировали завод!».
Забастовка повторяла вчерашний сценарий - собрали пати и пошли перекрывать ж/д-пути. В этот раз поймали электричку Шахты-Ростов и какой-то рандомный тепловоз, с которых снова принялись подавать гудки на всю округу.
Часть рабочих отправилась агитировать на другие заводы: электродный, №17 и Нефтемаш. Но на электродном уже был свой лидер протеста - электрик Андрей Коркач, мужчина в самом расцвете лет, двое детей, жена заведующая магазином (считай, бизнес-леди), 3 года отсидки за злоупотребление служебным положением - будучи командиром в армии, отпиздил подчиненного за кражу полотенца и всячески унижал его за это перед строем. Воин света в советском варианте, в коллективе его уважали и почитали за авторитета.
Коркач сознательно обходил цеха и призывал всех к забастовке в поддержку рабочих с НЭВЗ. Вступая в идеологические споры, Коркач топил за правоверный коммунизм, но против власти. Естественно, власть не собиралась соревноваться с ним в правоверности толкований "Капитала". Оруэлл всё правильно сказал - цель власти и есть власть, а не следование идеалам марксизма-ленинизма, как в нашем случае. Но Коркач еще этого не знал - он ходил по цехам и говорил, уговаривал, спорил, объяснял. Козлов сравнивает его с Лехом Валенсой - а почему бы и нет. Вот только Валенса жив и по-прежнему занят в политике, а Коркача приговорят к расстрелу по итогам суда над участниками восстания.
На Нефтемаше к забастовке всех подстрекали две тётки - уборщица Кустова и заточница Гладкова. У каждой было по трое щеглов, поэтому тёткам было за что стоять в этом протесте. Обе получили потом по 10 лет, однако тут власть попустило, и Кустова с Гладковой вышли, отсидев двушечку.
Тем временем на НЭВЗе толпа взяла красные флаги и портреты Ленина, и чинно отправилась митинговать в центр Новочеркасска. Почему Ленин - понятно, дедушка Ленин хороший был вождь, а все остальные такое говно. В толпе были даже дети, которых прихватили с собой бастующие. Ну а чо, мирная же демонстрация, прям как в Кровавое воскресенье. Толпа скандировала"греча-жетоны-айфоны" «Мясо, масло, повышение зарплаты!». К колоннам присоединялась студентота, педестриане и прочие бухие люмпены, так что рабочая демонстрация по пути превратилась в народную. Члены президиума ЦК изрядно приссали, узнав, что толпа прошла мост через Тузлов, на котором военные выставили заграждения, и слиняла из горкома прежде, чем к нему подошли бунтующие.
Толпа стала требовать Микояна к ответу, но поскольку он слился, с народом пытались говорить какие-то оставшиеся в горкоме функционеры, а в ответ по окнам летели камни и палки - мол, хорош пиздеть, Микояна давайте. Подогрел толпу так же некий мужик, продемонстрировавший с балкона тарелки с сыром и колбасой - типа, пока мы тут жопы рвем в три смены за картофельную шелуху, они эвона чем питаются.
Неплохо разжёг 35-летний Александр Зайцев. Вообще, он должен был купить в Новочеркасске краски для совхоза, но казенные деньги пропил, и забив хуй на работу, присоединился к бунтовщикам. Зайцев хуесосил не только Хрущева, но и даже священного дедушку Ленина, называл военных, оцепивших горком, фашистами, короче, наболтал себе на новый срок, не сходя с балкона. Вместе с ним отличился слесарь Кузнецов, имевший в активе 8-летний срок за кражу радиоприёмника. В этот день товарищ слесарь нахлестался в говно и выступал не хуже Троцкого перед матросами. И Зайцева, и Кузнецова потом приговорят к расстрелу.
Но конкретные указания к действию всем дала охранница Екатерина Левченко, имевшая за плечами судимость за кражу, холостая, бездетная, с суровым нордическим характером. Именно она призвала всех штурмовать горотдел милиции, в котором якобы содержались арестованные рабочие (на самом деле нет).
Штурмовать горотдел отправились самые горячие. Там отличился повар Шуваев, который явственно призывал вешать коммуняк, называл их фашистами и убийцами, а так же нефигурально раздавал пиздячек солдатам и милиционерам. А вот слесарь Черепанов даже пытался вырвать у солдата автомат, вероятно, желая применить его по назначению. Там уже церемониться перестали, и одного из штурмовавших акабскую крепость убили. Если я вам скажу, что Черепанова и Шуваева тоже приговорили к расстрелу, вы сильно удивитесь?
Тем временем на площади человек сложной судьбы Борис Мокроусов предложил собрать пати и потребовать, чтобы войска выметались из города к хуям. Начальник гарнизона требование это выполнять отказался, ссылаясь на то, что это за пределами его компетенции. Тогда Мокроусов повёл делегацию в военный городок, где отсиживались "начальники" - Микоян и Козлов, и выложил им все претензии на простом народном языке. Ну, то есть, разве что не хуями их крыл. Но беседа была безрезультатна - Козлов смотрел на делегацию, как на говно, и посоветовал им прекратить протестовать. И да - Мокроусова тоже расстреляют.
Тем временем толпа покинула горком, в котором не было ничего интересного, и тусовалась на площади. Затем прибыла группа автоматчиков под командованием генерала Олешко. Олешко призвал народ разойтись, но ожидаемо был проигнорирован. Солдаты дали залп в воздух, толпа немножко отшатнулась, но потом снова двинулась вперед, думая, что у солдатов нет боевых патронов, только холостые. Да и вообще, как так, разве будет советский солдат в своих стрелять? Не при царе ж живём. Снова дали залп в воздух, и затем уже очередями по толпе. Ну тут уже кое-кто остался лежать на асфальте, 10-13 человек было убито.
Реконструкция из музея. На фотографиях - погибшие (с)
По официальной версии, солдаты стреляли для самозащиты, потому что обозленные неудачей в горотделе милиции бунтовщики вернулись на площадь и стали приставать к воякам, пытаясь отобрать у них оружие. Но версия эта шита белыми нитками, поскольку очевидцы подтверждают тот факт, что стреляли одновременно, как по приказу, а не отдельными очередями. Есть мнение, что расстрел состоялся бы в любом случае, потому что сидевшие в военном городке члены президиума изряднейше приссали от начинающейся самоорганизации, и поэтому поспешили использовать санкционированный Хрущевым козырь в виде экстерминатуса безоружной толпы.
Очень быстро о расстреле узнал весь город. Реакция была разная - кто-то возмущался, а кто-то говорил, что всё правильно солдаты сделали. Так, конечно, говорили либо полные отщепенцы, либо зомбированные, у которых вместо морального компаса было слово партии. Но были и нормальные люди, конечно. Не могу не процитировать прессовщика Решетникова, тоже получившего срок за участие:
«Часа в 2-3 дня к заводу стали приезжать рабочие, рассказывали, что в городе стреляли в людей. Народ стал возмущаться, к нам подошел Дьяченко и сказал: «Ну и правильно, что постреляли людей». Я на это заявил Дьяченко: «Как ты смеешь так говорить, а еще красную повязку повязал, лучше бы ты черную нацепил». Стоявший здесь же Завалко, его фамилию я узнал потом, тоже стал говорить, что правильно людей постреляли. Я после этого ударил его по лицу. Люди нас разняли, я сел на велосипед и уехал на речку. Завалко говорил, что бесчинствующие люди причинили государству большой ущерб, а я ему ответил что люди, разве ничего не стоят? Я был расстроен его высказываниями и ударил его по лицу».
Но тем не менее, бунт у горкома и горотдела продолжался. Громкоговорители транслировали записанную на пленку речь Микояна, однако толпа продолжала ругать военных и требовать снижения цен на продукты. В конце концов, вояки объявили комендантский час и разогнали всех с площади пиздюлями.
3 июня
Многие сделали вид, что утихомирились, но работники НЭВЗ не сдавались - утром они снова собрались на заводе и двинулись в город. В итоге у вчерашних мест сражений снова вырастала толпа и начинала требовать мяса, масла, зарплату и освобождения арестованных.
К 12 часам, основательно охуевшие коммунисты города наконец-то расхуели и начали заниматься делом - организовались и пошли агитировать на заводы. В 15 часов по радио выступил Козлов, и после его выступления люди начали расходиться. А выступление у Козлова было классикой пропагандистского искусства, divide and conquer в чистом виде. Вот у Козлова (другого, который книжку писал) так хорошо описано, что я даже зацитирую большими кусками:
Выступление Козлова было построено весьма умело. Оно учитывало желание большинства горожан каким-то образом выйти из тупиковой для них ситуации конфронтации с властью. Козлов, апеллируя к массовому комплексу вины перед властью, свалил всю вину за организацию беспорядков на неких «хулиганствующих элементов», «застрельщиков погромов», которых он отделил от большинства жителей города. Тем самым у массы горожан, в той или иной степени участвовавших в волнениях, появилась надежда остаться в стороне. [...] Расстрел толпы 2 июня был парадоксальным образом представлен чуть ли ни инициативой рабочей делегации, требовавшей навести порядок.
Одна подтасовка потянула за собой другую. Козлов утверждал, что участники «беседы» вернулись на улицу и «пытались рассказать собравшимся о встрече с нами. Однако хулиганы не давали им возможности говорить». В таком контексте события 2 июня выглядели уже как столкновение властей, поддерживаемых большинством честных людей города, и каких-то «хулиганствующих элементов», людей преследующих «не благо народа, а иные - корыстные цели, или людей, поддавшихся на удочку провокаторов». Большинство горожан, составлявших толпу 1 и 2 июня, получали как бы обещание индульгенции от ЦК КПСС, а значит и надежду избежать наказания. Аргумент существенный, власть ведь уже продемонстрировала свой жестокий норов.
Разделив жителей Новочеркасска, на «чистых» и «нечистых», Козлов намекнул и на возможные уступки (пообещал разобраться с недостатками нормирования труда и торговли), но никакой надежды на отказ от повышения цен не оставил. Да еще и представил позицию участников новочеркасской забастовки как некую конфронтацию со всеми «советскими людьми», которые, оказывается, повышение цен «встретили с пониманием и полностью поддерживают». Наконец, сфальсифицировав ход событий, Козлов подал дело так, что требование демонстрантов о встрече с представителями высшей власти, якобы, уже было им и Микояном выполнено. «Вчера и сегодня мы побывали на предприятиях», - утверждал Козлов. Просто, мол, рабочие НЭВЗ попали в число изгоев: члены Президиума ЦК КПСС, якобы, посетили только те заводы, которые «добросовестно трудятся» и «выполняют производственный план».
Не откладывая дело в долгий ящик, гебня выслала в город хуеву тучу следаков и оперов, которые принялись за своё любимое дело - шитьё дел.
4 июня
В городе воцарилась нездоровая атмосфера. Люди боялись арестов, боялись увольнений, срочно пытались найти способ "искупить вину" - на НЭВЗ, к примеру, взяли и выполнили производственный план на 150%, а также просили разрешить им работать в воскресенье (не разрешили). Некоторые, не выдержав ожидания, сами шли в гебню с повинной.
Однако, не всех так трусило. Кое-кто анонимно пригрозил гебне выдать сведения о происшедшем иностранцам - а этого коммунисты боялись, как огня (хотя казалось бы, первый раз что ли убивают своих граждан). Продолжали появляться разные листовки и письма, где затрагивалась тема забастовки и расстрела. Коммунисты пытались запереть информацию, не дать ей разойтись, чтобы не обнадеживать других, кто может загореться кратковременным успехом новочеркасцев.
Суды
Информацию-то они, конечно заперли, но вот в самом Новочеркасске решили устроить показательную порку. Лидеров и организаторов у протеста не было, поэтому решили по старой схеме винить "бандитов", и в качестве козлов отпущения выбрали людей с судимостями.
Судилище было настолько откровенно сфабриковано и сшито белыми нитками, что Болотное дело рядом кажется просто золотым эталоном торжества справедливости и закона. Глухие судьи, глухие прокуроры, глухие адвокаты - и в итоге человек говорит одно, в протокол заносится совершенно другое, все кивают, и кто-то невинный отправляется по этапу. Это меня возмутило бы и шокировало, если бы я сама не жила в такую пору чудесную.
«Мой следователь капитан Демидюк, который вел мое дело, собирая материал лишь тот, который меня уличал, а также и свидетелей тех, которые меня могли уличить. А тех свидетелей, которых я указывал следователю, что они могут оправдать эти ложные показания, следователь под разными предлогами отводил их и не собирался искать этих людей, хотя я указывал фамилии и их адреса...»
В августе судили "организаторов и зачинщиков" - семерых из них приговорили к расстрелу по 77 (бандитизм), остальным дали от 10 до 15 лет по 79 (массовые беспорядки).
(с)
Всё это затевали не только для того, чтобы запугать народ, но и для того, чтобы забить им головы, что это всё было сделано правильно, и расстрел был правильный, а те кто не согласен - те уроды моральные. И в целом они со своей задачей справились.
Однако, даже в системе были люди, понимавшие, что это перебор. После снятия Хрущева прокуратура (!!!) пыталась оспорить некоторые новочеркасские дела, и кое-где даже скостили сроки или освободили, но не оправдали и не реабилитировали. Реабилитированы все были только в 1996 году.
***
На самом деле, лучше возьмите и почитайте Козлова, его книга отвратительно оцифрована, поэтому я выложила вам отдельно главу о Новочеркасске в дропбоксик.
Так же имеет смысл почитать Ирину Мардарь, журналистку, которая собирала свидетельства очевидцев, и издала потом книгу "Хроника необъявленного убийства", которую вообще никто не оцифровывал, судя по всему, но в библиотеках она есть.
Еще можно почитать рассказ анархиста Петра Сиуды, очевидца событий.
URL записи+++
Коммунисты замечательно умели пиздеть о том, что жить становится всё лучше, Америку уже догнали и перегнали по всем показателям, а капитализм вот-вот сгниет окончательно, и Земле наступит полный социализм. А мешки ворочать так никто и не научился, поэтому на самом деле жить лучше не становилось, Америка догнала СССР даже в космосе, успешно запустив программу "Меркурий", капитализм в отличие от мертвого трупа плановой экономики и не думал загнивать, а социализм экспортировался в основном въездом на танках. Хочется процитировать пользователя j888 с липецкого форума: "Я не спорю,что СССР догнал США по чугуну и танков имел в 6 раз больше, чем остальной мир, но чугун мой желудок не переваривает и обувь из него не удобная" (с).
Генсеком в то время был Бездарь Охламонович Хрущев, устроивший дефолт и от души оттоптавшийся на фермерстве в частности и на сельском хозяйстве вообще. Да-да, тот самый, что обещал высадить кукурузу от Казахстана до Таймыра, и что, сука, характерно, высадивший. Ну, все знают, чем это кончилось.
Короче, экономический гений коммунистов сверкал так ярко, что за мясом приходилось ездить за 40 км, а за картохой занимать очередь еще ночью. Не один Новочеркасск шкурой чувствовал социалистическую благодать - забастовки и стачки вспыхивали по всему Союзу. Но коммунисты - жертвы отрицательного отбора - вообще были не очень умными, поэтому руководство Новочеркасского электровозостроительного завода имени Будённого (НЭВЗ), зная о предстоящем повышении цен, взяло и понизило цены на производимую продукцию сталелитейного цеха. Там и без этого от зарплаты до зарплаты разве что на святом духе можно было протянуть, а после очередного "обгона Америки" впору было обняться на прощание и дружно лечь на рельсы. Поэтому восстание началось именно на НЭВЗе.
Генсеком в то время был Бездарь Охламонович Хрущев, устроивший дефолт и от души оттоптавшийся на фермерстве в частности и на сельском хозяйстве вообще. Да-да, тот самый, что обещал высадить кукурузу от Казахстана до Таймыра, и что, сука, характерно, высадивший. Ну, все знают, чем это кончилось.
Короче, экономический гений коммунистов сверкал так ярко, что за мясом приходилось ездить за 40 км, а за картохой занимать очередь еще ночью. Не один Новочеркасск шкурой чувствовал социалистическую благодать - забастовки и стачки вспыхивали по всему Союзу. Но коммунисты - жертвы отрицательного отбора - вообще были не очень умными, поэтому руководство Новочеркасского электровозостроительного завода имени Будённого (НЭВЗ), зная о предстоящем повышении цен, взяло и понизило цены на производимую продукцию сталелитейного цеха. Там и без этого от зарплаты до зарплаты разве что на святом духе можно было протянуть, а после очередного "обгона Америки" впору было обняться на прощание и дружно лечь на рельсы. Поэтому восстание началось именно на НЭВЗе.
1 июня
Итак, 1 июня 1962 года страна проснулась и узнала из утренних газет и новостей о том, что мясо и масло стало еще дороже. Несколько рабочих сталелитейного цеха НЭВЗ, которым накануне сообщили благую весть о снижении зарплаты, бросили работу и принялись обсуждать свою нелегкую долю. К ним присоединились другие рабочие, и обсуждать проблему отправились уже в заводской сквер, послав нахуй начальника цеха, призывавшего вернуться к работе.
О волынке узнал директор Курочкин и поспешил к бастующим. Рабочие справедливо поинтересовались у директора, что им теперь делать, однако Курочкин, как истинный коммунист, выдал перл в духе Жан-Жака Руссо: "Если не хватает денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером". Как его не разорвали прямо в этом заводском скверике - ума не приложу, терпеливый у нас всё-таки народ. Поэтому Курочкин живым и невредимым вернулся обратно в заводоуправление.
Плакат про касту Курочкина, например (с)
К 11 часам утра в сквере собралась изрядная толпа в 300-500 человек, испытывавших острый баттхерт от изменившейся экономической ситуации. И в этой толпе началось самозарождение протеста. Независимых профсоюзов в совке не было, лидерами назначать было некого, поэтому толпа в основном слушала сама себя и реализовывала наиболее удачные предложения.
Вот кто-то предложил подать заводской гудок. Зачем? Да просто так, чтобы выразить своё неудовольствие администрации. Тут же спонтанно возник локальный лидер - 24-летний Вячеслав Черных. 9 классов образования (по тем временам, считай, Гарвард), ранее не судим, недавно женился, ждал очереди на квартиру и прибавления в семействе. Но гудок включать пошёл совсем не от хорошей жизни. Тот же Черных предложил написать лозунг "Мяса, молока, повышения зарплаты" и прикрепить его к стальной опоре, чтобы было видно издалека.
О волынке узнал директор Курочкин и поспешил к бастующим. Рабочие справедливо поинтересовались у директора, что им теперь делать, однако Курочкин, как истинный коммунист, выдал перл в духе Жан-Жака Руссо: "Если не хватает денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером". Как его не разорвали прямо в этом заводском скверике - ума не приложу, терпеливый у нас всё-таки народ. Поэтому Курочкин живым и невредимым вернулся обратно в заводоуправление.
Плакат про касту Курочкина, например (с)
К 11 часам утра в сквере собралась изрядная толпа в 300-500 человек, испытывавших острый баттхерт от изменившейся экономической ситуации. И в этой толпе началось самозарождение протеста. Независимых профсоюзов в совке не было, лидерами назначать было некого, поэтому толпа в основном слушала сама себя и реализовывала наиболее удачные предложения.
Вот кто-то предложил подать заводской гудок. Зачем? Да просто так, чтобы выразить своё неудовольствие администрации. Тут же спонтанно возник локальный лидер - 24-летний Вячеслав Черных. 9 классов образования (по тем временам, считай, Гарвард), ранее не судим, недавно женился, ждал очереди на квартиру и прибавления в семействе. Но гудок включать пошёл совсем не от хорошей жизни. Тот же Черных предложил написать лозунг "Мяса, молока, повышения зарплаты" и прикрепить его к стальной опоре, чтобы было видно издалека.
Фотография из музея, посвященного событиям 1962 года (с)
В 11:30 толпа переместилась на площадь перед заводоуправлением, продолжая обсуждать новые цены и зарплаты. Внутри тосковал заводской партком, секретари горкома КПСС и сотрудники УКГБ - менты уже знали о забастовке, но не торопились вынимать их из кичи.
В 100 метрах от заводоуправления находится железная дорога. Коллективное бессознательное решило перекрыть пути и остановить первый попавшийся поезд (им оказался ПП Саратов-Ростов), для этого начали сооружать баррикады из штакетника. Здесь появилось еще два локальных лидера - комсомолка Полунина и слесарь Захаров, оба юные и горячие. Захарову суд потом впаял срок за то, что он якобы забрался на паровоз и подавал гудки. Кто делал это на самом деле - ну теперь уж хуй знает.
На гудки стал потихоньку стягиваться любопытный народ, и в итоге перед заводом оказалось около 4000 человек. Паровоз превратился в импровизированную сцену для выступлений. Особенно отличились двое - газорезчик Уханов и стропальщик Фетисов, которые толкали пламенные речи, будучи абсолютно в говно.
Поезд стоял примерно до 16:00, потом ушел задним ходом на предыдущую станцию. А в этом время на заводе собралось уже чуть ли не всё областное начальство. Мнения бастующих разделились - одни предлагали громить заводоуправление, вторые предлагали бастовать культурно и без хулиганства. В итоге, одни остались требовать выхода начальства к нороду, а вторые пошли на штурм.
В 16:30, руководство, напуганное раздухарившейся толпой, крушащей мебель и срывающей портреты Хрущева, выставило на балкон громкоговорители и нескольких видных партийных фигур. Однако, первый секретарь обкома Басов не придумал ничего умнее, чем пересказать обращение ЦК КПСС, поэтому в ораторов полетели камни и бутылки. В это время среди толпы бегали предки нынешних эшников и фотографировали "зачинщиков". Одного из них отпиздили и едва не линчевали на месте.
В 18-19 часов милиция таки впервые за день озаботилась наведением порядка, но потерпела позорное поражение. Отряд из 200 человек был обращен в бегство, +еще трое акабов отпизжены.
Параллельно с этим шёл митинг у пешеходного перехода под железной дорогой. Там у протеста продолжала спонтанно вырабатываться идеология и программа действий. Выступавшие предлагали не расходиться до утра, не работать ("кто будет работать - тот фашист", например), высылать делегации на другие заводы. Здесь появился новый лидер, токарь Сергей Сотников. Очень положительный персонаж - молодой (25 лет), партийный, женатый, без судимостей. Однако, главная новость дня и его озадачила до нельзя - а на что жить, на что кормить двух дочек? Сотников с горя нахуярился и отправился на завод.
Однако, Сотников не только произносил речи в пьяном угаре, он ведь действительно отправился с товарищами на газораспределительную станцию и заставил оператора отключить подачу газа на промышленные предприятия. Потом они отправились на электродный завод и требовали, чтобы тамошние рабочие тоже забастовали, однако машинист насосно-аккумуляторной станции Вьюнено пригрозил им, что взорвёт всех к ебени матери, если они не угомонятся. За устроенный дебош Сотникова позже приговорили к расстрелу.
А на НЭВЗ около 20:00 появились 5 автомашин с зольдатенами и 3 БТРа. Рабочие уж было подумали, что это их замирять приехали, но нет - на самом деле, пока часть военных отвлекала протестующих на себя, другая часть выводила с завода "начальников". Но коллективное бессознательное всё равно решило, что они победили вояк, поэтому настроение у всех было приподнятое и боевое. Зольдатенов посылали на завод еще несколько раз, и бунтующие даже перевернули одну автомашину.
А митинг всё продолжался - выступающие проговаривали программу дальнейших действий, рабочие жгли портреты Хрущева, в общем, забытый запах свободы приятно щекотал ссохшийся рудимент человеческого достоинства советского человека.
Ночь на 2 июня стала "звездным часом" для тракториста Григория Каткова, который выскочил из дома в одних трусах и попытался остановить танки, которые прибыли для разгона стачки. Впрочем, сам Катков говорит, что танки остановила толпа, а не его одинокая фигура в неглиже.
От вида танчиков с дулами, направленными в сторону честного народа, молодняк основательно прихуел. Власть впервые на его веку вела себя, как фашист и оккупант - задирала цены до стратосферы, делая жизнь невыносимой, и вводила войска в ответ на справедливое возмущение. Такой поворот для промытых советской пропагандой мозгов был реально болезненным. Это какие-то неправильные коммунисты, и липовый мёд у них какой-то не такой, поэтому Хрущева нахуй, давайте кого-нибудь другого. В царстве двоемыслия протест мог быть только таким - одновременно просоветским и антисоветским.
2 июня
За ночь в город нагнали достаточно войск, чтобы неприятно удивить рабочих, которым вообще не перло трудиться под дулом автомата. Поэтому забастовка продолжалась, а офицерам в ответ на требования возобновить работу отвечали «Работайте сами, раз оккупировали завод!».
Забастовка повторяла вчерашний сценарий - собрали пати и пошли перекрывать ж/д-пути. В этот раз поймали электричку Шахты-Ростов и какой-то рандомный тепловоз, с которых снова принялись подавать гудки на всю округу.
Часть рабочих отправилась агитировать на другие заводы: электродный, №17 и Нефтемаш. Но на электродном уже был свой лидер протеста - электрик Андрей Коркач, мужчина в самом расцвете лет, двое детей, жена заведующая магазином (считай, бизнес-леди), 3 года отсидки за злоупотребление служебным положением - будучи командиром в армии, отпиздил подчиненного за кражу полотенца и всячески унижал его за это перед строем. Воин света в советском варианте, в коллективе его уважали и почитали за авторитета.
Коркач сознательно обходил цеха и призывал всех к забастовке в поддержку рабочих с НЭВЗ. Вступая в идеологические споры, Коркач топил за правоверный коммунизм, но против власти. Естественно, власть не собиралась соревноваться с ним в правоверности толкований "Капитала". Оруэлл всё правильно сказал - цель власти и есть власть, а не следование идеалам марксизма-ленинизма, как в нашем случае. Но Коркач еще этого не знал - он ходил по цехам и говорил, уговаривал, спорил, объяснял. Козлов сравнивает его с Лехом Валенсой - а почему бы и нет. Вот только Валенса жив и по-прежнему занят в политике, а Коркача приговорят к расстрелу по итогам суда над участниками восстания.
На Нефтемаше к забастовке всех подстрекали две тётки - уборщица Кустова и заточница Гладкова. У каждой было по трое щеглов, поэтому тёткам было за что стоять в этом протесте. Обе получили потом по 10 лет, однако тут власть попустило, и Кустова с Гладковой вышли, отсидев двушечку.
Тем временем на НЭВЗе толпа взяла красные флаги и портреты Ленина, и чинно отправилась митинговать в центр Новочеркасска. Почему Ленин - понятно, дедушка Ленин хороший был вождь, а все остальные такое говно. В толпе были даже дети, которых прихватили с собой бастующие. Ну а чо, мирная же демонстрация, прям как в Кровавое воскресенье. Толпа скандировала
Толпа стала требовать Микояна к ответу, но поскольку он слился, с народом пытались говорить какие-то оставшиеся в горкоме функционеры, а в ответ по окнам летели камни и палки - мол, хорош пиздеть, Микояна давайте. Подогрел толпу так же некий мужик, продемонстрировавший с балкона тарелки с сыром и колбасой - типа, пока мы тут жопы рвем в три смены за картофельную шелуху, они эвона чем питаются.
Неплохо разжёг 35-летний Александр Зайцев. Вообще, он должен был купить в Новочеркасске краски для совхоза, но казенные деньги пропил, и забив хуй на работу, присоединился к бунтовщикам. Зайцев хуесосил не только Хрущева, но и даже священного дедушку Ленина, называл военных, оцепивших горком, фашистами, короче, наболтал себе на новый срок, не сходя с балкона. Вместе с ним отличился слесарь Кузнецов, имевший в активе 8-летний срок за кражу радиоприёмника. В этот день товарищ слесарь нахлестался в говно и выступал не хуже Троцкого перед матросами. И Зайцева, и Кузнецова потом приговорят к расстрелу.
Но конкретные указания к действию всем дала охранница Екатерина Левченко, имевшая за плечами судимость за кражу, холостая, бездетная, с суровым нордическим характером. Именно она призвала всех штурмовать горотдел милиции, в котором якобы содержались арестованные рабочие (на самом деле нет).
Штурмовать горотдел отправились самые горячие. Там отличился повар Шуваев, который явственно призывал вешать коммуняк, называл их фашистами и убийцами, а так же нефигурально раздавал пиздячек солдатам и милиционерам. А вот слесарь Черепанов даже пытался вырвать у солдата автомат, вероятно, желая применить его по назначению. Там уже церемониться перестали, и одного из штурмовавших акабскую крепость убили. Если я вам скажу, что Черепанова и Шуваева тоже приговорили к расстрелу, вы сильно удивитесь?
Тем временем на площади человек сложной судьбы Борис Мокроусов предложил собрать пати и потребовать, чтобы войска выметались из города к хуям. Начальник гарнизона требование это выполнять отказался, ссылаясь на то, что это за пределами его компетенции. Тогда Мокроусов повёл делегацию в военный городок, где отсиживались "начальники" - Микоян и Козлов, и выложил им все претензии на простом народном языке. Ну, то есть, разве что не хуями их крыл. Но беседа была безрезультатна - Козлов смотрел на делегацию, как на говно, и посоветовал им прекратить протестовать. И да - Мокроусова тоже расстреляют.
Тем временем толпа покинула горком, в котором не было ничего интересного, и тусовалась на площади. Затем прибыла группа автоматчиков под командованием генерала Олешко. Олешко призвал народ разойтись, но ожидаемо был проигнорирован. Солдаты дали залп в воздух, толпа немножко отшатнулась, но потом снова двинулась вперед, думая, что у солдатов нет боевых патронов, только холостые. Да и вообще, как так, разве будет советский солдат в своих стрелять? Не при царе ж живём. Снова дали залп в воздух, и затем уже очередями по толпе. Ну тут уже кое-кто остался лежать на асфальте, 10-13 человек было убито.
Реконструкция из музея. На фотографиях - погибшие (с)
По официальной версии, солдаты стреляли для самозащиты, потому что обозленные неудачей в горотделе милиции бунтовщики вернулись на площадь и стали приставать к воякам, пытаясь отобрать у них оружие. Но версия эта шита белыми нитками, поскольку очевидцы подтверждают тот факт, что стреляли одновременно, как по приказу, а не отдельными очередями. Есть мнение, что расстрел состоялся бы в любом случае, потому что сидевшие в военном городке члены президиума изряднейше приссали от начинающейся самоорганизации, и поэтому поспешили использовать санкционированный Хрущевым козырь в виде экстерминатуса безоружной толпы.
Очень быстро о расстреле узнал весь город. Реакция была разная - кто-то возмущался, а кто-то говорил, что всё правильно солдаты сделали. Так, конечно, говорили либо полные отщепенцы, либо зомбированные, у которых вместо морального компаса было слово партии. Но были и нормальные люди, конечно. Не могу не процитировать прессовщика Решетникова, тоже получившего срок за участие:
«Часа в 2-3 дня к заводу стали приезжать рабочие, рассказывали, что в городе стреляли в людей. Народ стал возмущаться, к нам подошел Дьяченко и сказал: «Ну и правильно, что постреляли людей». Я на это заявил Дьяченко: «Как ты смеешь так говорить, а еще красную повязку повязал, лучше бы ты черную нацепил». Стоявший здесь же Завалко, его фамилию я узнал потом, тоже стал говорить, что правильно людей постреляли. Я после этого ударил его по лицу. Люди нас разняли, я сел на велосипед и уехал на речку. Завалко говорил, что бесчинствующие люди причинили государству большой ущерб, а я ему ответил что люди, разве ничего не стоят? Я был расстроен его высказываниями и ударил его по лицу».
Но тем не менее, бунт у горкома и горотдела продолжался. Громкоговорители транслировали записанную на пленку речь Микояна, однако толпа продолжала ругать военных и требовать снижения цен на продукты. В конце концов, вояки объявили комендантский час и разогнали всех с площади пиздюлями.
3 июня
Многие сделали вид, что утихомирились, но работники НЭВЗ не сдавались - утром они снова собрались на заводе и двинулись в город. В итоге у вчерашних мест сражений снова вырастала толпа и начинала требовать мяса, масла, зарплату и освобождения арестованных.
К 12 часам, основательно охуевшие коммунисты города наконец-то расхуели и начали заниматься делом - организовались и пошли агитировать на заводы. В 15 часов по радио выступил Козлов, и после его выступления люди начали расходиться. А выступление у Козлова было классикой пропагандистского искусства, divide and conquer в чистом виде. Вот у Козлова (другого, который книжку писал) так хорошо описано, что я даже зацитирую большими кусками:
Выступление Козлова было построено весьма умело. Оно учитывало желание большинства горожан каким-то образом выйти из тупиковой для них ситуации конфронтации с властью. Козлов, апеллируя к массовому комплексу вины перед властью, свалил всю вину за организацию беспорядков на неких «хулиганствующих элементов», «застрельщиков погромов», которых он отделил от большинства жителей города. Тем самым у массы горожан, в той или иной степени участвовавших в волнениях, появилась надежда остаться в стороне. [...] Расстрел толпы 2 июня был парадоксальным образом представлен чуть ли ни инициативой рабочей делегации, требовавшей навести порядок.
Одна подтасовка потянула за собой другую. Козлов утверждал, что участники «беседы» вернулись на улицу и «пытались рассказать собравшимся о встрече с нами. Однако хулиганы не давали им возможности говорить». В таком контексте события 2 июня выглядели уже как столкновение властей, поддерживаемых большинством честных людей города, и каких-то «хулиганствующих элементов», людей преследующих «не благо народа, а иные - корыстные цели, или людей, поддавшихся на удочку провокаторов». Большинство горожан, составлявших толпу 1 и 2 июня, получали как бы обещание индульгенции от ЦК КПСС, а значит и надежду избежать наказания. Аргумент существенный, власть ведь уже продемонстрировала свой жестокий норов.
Разделив жителей Новочеркасска, на «чистых» и «нечистых», Козлов намекнул и на возможные уступки (пообещал разобраться с недостатками нормирования труда и торговли), но никакой надежды на отказ от повышения цен не оставил. Да еще и представил позицию участников новочеркасской забастовки как некую конфронтацию со всеми «советскими людьми», которые, оказывается, повышение цен «встретили с пониманием и полностью поддерживают». Наконец, сфальсифицировав ход событий, Козлов подал дело так, что требование демонстрантов о встрече с представителями высшей власти, якобы, уже было им и Микояном выполнено. «Вчера и сегодня мы побывали на предприятиях», - утверждал Козлов. Просто, мол, рабочие НЭВЗ попали в число изгоев: члены Президиума ЦК КПСС, якобы, посетили только те заводы, которые «добросовестно трудятся» и «выполняют производственный план».
Не откладывая дело в долгий ящик, гебня выслала в город хуеву тучу следаков и оперов, которые принялись за своё любимое дело - шитьё дел.
4 июня
В городе воцарилась нездоровая атмосфера. Люди боялись арестов, боялись увольнений, срочно пытались найти способ "искупить вину" - на НЭВЗ, к примеру, взяли и выполнили производственный план на 150%, а также просили разрешить им работать в воскресенье (не разрешили). Некоторые, не выдержав ожидания, сами шли в гебню с повинной.
Однако, не всех так трусило. Кое-кто анонимно пригрозил гебне выдать сведения о происшедшем иностранцам - а этого коммунисты боялись, как огня (хотя казалось бы, первый раз что ли убивают своих граждан). Продолжали появляться разные листовки и письма, где затрагивалась тема забастовки и расстрела. Коммунисты пытались запереть информацию, не дать ей разойтись, чтобы не обнадеживать других, кто может загореться кратковременным успехом новочеркасцев.
Суды
Информацию-то они, конечно заперли, но вот в самом Новочеркасске решили устроить показательную порку. Лидеров и организаторов у протеста не было, поэтому решили по старой схеме винить "бандитов", и в качестве козлов отпущения выбрали людей с судимостями.
Судилище было настолько откровенно сфабриковано и сшито белыми нитками, что Болотное дело рядом кажется просто золотым эталоном торжества справедливости и закона. Глухие судьи, глухие прокуроры, глухие адвокаты - и в итоге человек говорит одно, в протокол заносится совершенно другое, все кивают, и кто-то невинный отправляется по этапу. Это меня возмутило бы и шокировало, если бы я сама не жила в такую пору чудесную.
«Мой следователь капитан Демидюк, который вел мое дело, собирая материал лишь тот, который меня уличал, а также и свидетелей тех, которые меня могли уличить. А тех свидетелей, которых я указывал следователю, что они могут оправдать эти ложные показания, следователь под разными предлогами отводил их и не собирался искать этих людей, хотя я указывал фамилии и их адреса...»
В августе судили "организаторов и зачинщиков" - семерых из них приговорили к расстрелу по 77 (бандитизм), остальным дали от 10 до 15 лет по 79 (массовые беспорядки).
(с)
Всё это затевали не только для того, чтобы запугать народ, но и для того, чтобы забить им головы, что это всё было сделано правильно, и расстрел был правильный, а те кто не согласен - те уроды моральные. И в целом они со своей задачей справились.
Однако, даже в системе были люди, понимавшие, что это перебор. После снятия Хрущева прокуратура (!!!) пыталась оспорить некоторые новочеркасские дела, и кое-где даже скостили сроки или освободили, но не оправдали и не реабилитировали. Реабилитированы все были только в 1996 году.
***
На самом деле, лучше возьмите и почитайте Козлова, его книга отвратительно оцифрована, поэтому я выложила вам отдельно главу о Новочеркасске в дропбоксик.
Так же имеет смысл почитать Ирину Мардарь, журналистку, которая собирала свидетельства очевидцев, и издала потом книгу "Хроника необъявленного убийства", которую вообще никто не оцифровывал, судя по всему, но в библиотеках она есть.
Еще можно почитать рассказ анархиста Петра Сиуды, очевидца событий.